Концепция личности Б.С. Братуся

Введение
Борис Сергеевич Братусь – доктор психологических наук, заслуженный профессор МГУ, действительный член Академии естественных наук Российской Федерации, заведующий кафедрой общей психологии. В области клинической психологии в 70-е годы им было проведено одно из первых в отечественной психологии монографическое исследование изменений личности при хроническом алкоголизме в зрелом возрасте. Была выдвинута оригинальная концепция, раскрывающая психологические закономерности возникновения и развития внутренней зависимости от алкоголя.
В начале 80-х годов Б.С. Братусь осуществил развернутое психологическое исследование хронического алкоголизма в подростковом возрасте. Помимо алкоголизма объектами исследования были психологические особенности личности при эпилепсии, психопатиях, неврозах и других видах аномалий. В обобщающих клинический опыт трудах Братуся дана целостная концепция психического здоровья, основанная на разработке представлений о структуре и функциях мотивационно-смысловой сферы, выделении специфических уровней и параметров психического и личностного здоровья.
В рамках концепции личности, предложенной Братусем, проблема аномального развития личности впервые в отечественной психологии рассмотрена в тесной взаимосвязи философско-методологического, общепсихологического, патопсихологического и конкретно-прикладного планов.
Работы Б.С. Братуся по клинической психологии получили широкое научное признание и стали основанием для многих последующих психологических исследований аномального развития личности. Целый ряд трудов этого цикла изданы на иностранных языках, включая перевод итоговой монографии (Anomalies of the Personality. From the Deviant tu the Norm. Orlando, 1990).
Параллельно с исследованиями в области клинической психологии Б.С. Братусь разрабатывает общепсихологические проблемы, связанные главным образом с изучением смысловой сферы личности, функционированием смысловых образований, анализом структуры самооценки, динамики уровня притязаний, особенностей соотношения реальных и идеальных целей деятельности.
Братусь дает двойное определение личности. В узком смысле личность это не способ осуществления позиции, но сама позиция человека в этом мире, которая задается системой общих смысловых образований. В более широком понимании – это динамическая система смысловых образований и опосредствующих ее главных мотивов. Целью настоящей работы будет более глубокое рассмотрение интерпретации личности как интегрального, динамического образования в теории Б.С. Братуся.
1. Проблема личности в работах Б.С. Братуся
Проблема личности, поднимаемая десятками концепций, Б.С. Братусем рассматривается через призму уже существовавших теорий и концепций, при этом автор опирался на собственный незаурядный практический опыт
Например, анализируя хрестоматию по психологии личности, вышедшую в 1982 г., Братусь акцентирует внимание на отрывках из сочинений М.М. Бахтина, в частности, привлекают внимание его слова о том, что “...подлинная жизнь личности совершается как бы в точке... несовпадения человека с самим собой, в точке выхода его за пределы всего того, что он есть как вещное бытие, которое можно подсмотреть, определить и предсказать помимо его воли, “заочно”. Правда о человеке в чужих устах, не обращенная к нему диалогически, т.е. заочная правда, становится унижающей и умертвляющей его ложью”. [Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997, № 5. С. 3 – 19]
Вдумываясь в эти слова, Братусь пишет: “…они представляют, по сути, смертный приговор для научной психологии личности, которая построена как раз на подслушивании и подсматривании, на стремлении к получению заочной правды”. Редакторы хрестоматии этой опасности не усмотрели и в предисловии к извлечениям из М.М.Бахтина, напротив, лишь подчеркнули, сколь “глубоко гуманистичен... протест против “овнешняющего” и “завершающего” определения личности”. Опасность внедрения такой безоговорочной трактовки (напомним, что речь шла об учебном издании для широкого пользования) была замечена А.В.Петровским. “Трудно найти, – писал он в специальной заметке по этому поводу, – другое столь сильно и лаконично выраженное обвинительное заключение, предъявленное детерминистской психологии, которая в своей экспериментальной практике, минуя интроспекцию, пытается получить (подсмотреть, предсказать, определить) эту заочную правду о личности другого человека, исследуя как раз то ее “вещное” бытие, которое Бахтин... объявляет “унижающей и умертвляющей ложью”.
Далее А.В. Петровский утверждал, что как раз при опоре на “вещное бытие”, только принимая его реалии, возможно объективное познание личности, в том числе и “диалогическое проникновение в ее глубины”. Этим утверждением, при всей несомненной авторитетности его автора, не снималась, однако, главная проблема: если возможна “заочная правда о личности” (а это, действительно, необходимое условие научности психологии), то какова должна быть эта правда, чтобы она согласовывалась, не противоречила трансцендирующей, не имеющей фиксированных границ природе человеческого развития?
По мнению Б.С. Братуся, решение спора возможно только при условии разведения, различения понятий “человек” и “личность”. Отечественная психология, сделавшая столь много для различения понятий “индивид”, “личность”, “характер”, “индивидуальность” и т.п., прошла почему-то мимо этого, столь принципиально важного вопроса. Между тем то, о чем говорит и на чем настаивает М.М.Бахтин, относится прежде всего к общему понятию “человек”. Выше уже приведенных слов, послуживших основой спора, он пишет: “Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества: А есть А”. Б.С. Братусь подчеркивает, что эти слова целиком согласуются с пониманием человека как безмасштабного существа, трансцендирующего свои границы, не поддающегося конечным определениям и т.п. Аппарат психологической науки не может и не должен быть применен здесь непосредственно. Другое дело – личность с позиций психолога. Она может быть понята как особый психологический инструмент, орудие, принадлежащее, служащее человеку, как и другие психологические орудия и инструменты. [Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997, № 5. С. 3 – 19]
Вспомним расхожий в психологии афоризм: “Мыслит (или запоминает) не мышление (или память), а человек”, Б.С. Братусь утверждает: “Так же и бытийствует не личность, а человек. Если начинает мыслить мышление или запоминать память, то это либо патология, либо мука”. Это касается и остального, включая и характер, и личность. Каждое из подобных образований может претендовать на роль главного и целого. Например, характер в подростковом возрасте, подсознание при невротическом развитии. Наиболее тонкая и современная подмена – подмена человека личностью, попытка выведения из нее самой оснований человеческой жизни, некий персоноцентризм, успешно насаждаемый и психологией.
Но в чем тогда видится специфика личности как психологического инструмента? Б.С. Братусь утверждает – человек единственный из всех живых существ не принадлежит своему виду по факту рождения. Ему надо человеческую сущность присвоить, “выделаться в человека”. Цитируя немецкого философа И. Гердера, “человек первый вольноотпущенник природы”, поскольку она, чтобы даровать ему свободу, вынуждена была оставить его без защищающих и поддерживающих инстинктов, т.е. систем автоматизированных действий, разворачивающихся в ответ на пусковые раздражители. Формирование и самостроительство в себе человека, сама способность и возможность такого самостроительства подразумевают наличие некоего психологического орудия, органа, постоянно координирующего и направляющего этот невиданный, не имеющий аналогов в живой природе процесс. Этим органом, как считает Б.С. Братусь, и является личность человека.
Личность в трактовке Б.С. Братуся рассматривается как специфическая, не сводимая к другим измерениям конструкция, не является самодостаточной, в себе самой несущей конечный смысл. Смысл этот обретается в зависимости от складывающихся отношений, связей с сущностными характеристиками человеческого бытия. Иначе говоря, сущность личности и сущность человека отличаются друг от друга тем, что первое есть способ, инструмент, средство организации достижения второго, а значит, первое получает смысл и оправдание во втором. [Братусь Б.С. К проблеме нравственного сознания в культуре уходящего века // Вопросы психологии. 1993, № 1. С. 33 – 49]
Полемизируя в своих трудах с М.М. Бахтиным, Б.С. Братусь утверждает, что личность как психологический инструмент может “овнешняться”, о ней можно говорить “заочно” и это отнюдь не противоречит трансцендирующей, изменяющейся природе человека. Отмечая неизбежно возникающее расхождение, пропасть, противоречия между “вещным” (конечным) и “смысловым” (потенциально бесконечным), Б.С. Братусь не считает его препятствием объективному познанию личности, обходить которое надо возвеличиванием осязаемого “вещного” в ущерб неясному “смысловому” (в противовес “понимающей психологии”, экзистенциальным подходам или литературоведческим толкам о превалировании второго над первым). [Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997, № 5. С. 3 – 19] Следует не избегать, не маскировать это противоречие, а, напротив, выделить и зафиксировать его как первую объективную данность. Конечно, задача психолога тогда весьма усложняется – он должен уметь соотносить личность с тем, что бесконечно ее больше, соотносить определенное и определяемое с тем, что не определено и неопределимо, но именно это соотнесение, напряжение, разность потенциалов есть важнейшее условие существования личности, собственно то, что и придает этому существованию истинный смысл, энергию и масштаб, но именно это и есть настоящий труд психолога.
Анализируя феномен становления личности, Б.С. Братусь подчеркивает значение биологических основ формирования личности. Собственно человеческая, сложно организованная психика может сформироваться и успешно функционировать в каждом отдельном человеке лишь при определенных биологических условиях, куда входят и требования к содержанию кислорода в крови и обеспечению питания мозга, и необходимость для успешной жизнедеятельности солнечных излучений, и согласная работа отделов нервной системы и многое, многое другое. Существует огромное количество этих параметров и звеньев телесного существования, живое содружество которых обеспечивает “на выходе” необходимые для протекания психических процессов условия. В норме все системы находятся в динамическом внутреннем равновесии, создавая относительное постоянство диапазона условий, нужного для продуктивной работы психического аппарата. Степень здоровья организма определяется запасом прочности, стойкости в отношении пагубных влияний, т. е. тем, насколько легко и надежно защитные силы гасят, компенсируют эти влияния, не допуская искажения условий работы психики.
Больные же организмы, цитирует Б.С. Братусь А. Л. Чижевского, можно рассматривать как системы, находящиеся в состоянии неустойчивого равновесия. Здесь отсутствует или крайне мал запас прочности (здоровья) в отношении вредоносных воздействий; такие воздействия вовремя не гасятся, в результате чего общая неустойчивость еще более возрастает. Все это создает “на выходе” перебои, искажения основных физиологических условий протекания психических процессов, что не может не сказаться на качестве этих процессов.
Таким образом, психическое, по мнению Б.С. Братуся, всегда действует, протекает, развертывается в рамках определенных биологических (физиологических, организмических) условий. Для постоянства и “самостоятельности” логики развития психики (т. е. ее относительной независимости от перипетий жизнедеятельности организма) необходимы обеспечение нужного диапазона этих условий, их устойчивость. Серьезное нарушение внутреннего равновесия изменяет характер протекания психических функций, тем самым так или иначе влияя на эти функции. Причем надо ясно осознавать, что это именно две реальности, которые можно различить, с одной стороны, как класс условий, а с другой – как процесс, протекающий в этих условиях.
Рамки условий при неблагоприятном течении органических болезней, полагает Б.С. Братусь, настолько суживаются, что образуют как бы сходящийся коридор, воронку. Это накладывает резкие ограничения на свободу психического развития и может создавать впечатление, что биологическое непосредственно продуцирует, производит ту или иную аномалию или дефект личности. Однако следует помнить, что сами по себе эти рамки, сколь бы узкими и ограниченными они ни были, не формируют психики, не наполняют ее содержанием и смыслом. Они, повторяем вновь, составляют класс условий, в которых развертывается собственно психологический процесс – процесс формирования аномалий личности.
Такая постановка отнюдь не отводит биологическим особенностям малозначимую роль в аномальном развитии. Напротив, именно ими создаются условия, необходимые для формирования данного вида патологии личности, вне их невозможно появление присущих этому виду психопатологических черт, как невозможна и сама психическая болезнь. Поэтому психологическое исследование в этой области должно не просто констатировать те или иные биологические характеристики болезни, но рассматривать всякий процесс психических изменений как протекающий в рамках этих условий.
Конечно, для психолога вовсе не обязательно (хотя, вероятно, и желательно) изучение биохимических или анатомических основ болезни. Но совершенно необходимы знание и учет тех условий, которые могут непосредственно влиять на протекание психических процессов.
“Внутреннее”, сознательно-личностное Б.С.Братусь объясняет как собственно душевную, психическую реальность. Однако конкретные процессы этой реальности в свою очередь постоянно протекают в рамках условий, определяемых биологической, физиологической природой. Формула “внешнее через внутреннее” описывает в основном характер воздействия на психику внешних, социальных причин, бытия – на сознание. Выделяя другой важнейший аспект – созидательную творческую активность психики человека, в частности ее преобразующее влияние как на социальные общественные процессы, так и на собственное развитие, – Б.С.Братусь пользуется следующей формулой, предложенной А. Н. Леонтьевым: “Внутреннее... действует через внешнее и этим само себя изменяет”. [Братусь Б. С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988 С.79]
Важно, что данная формула вовсе не отменяет, а существенно дополняет, корректирует действие предыдущей, взятые же вместе, они достаточно полно отражают реальное движение психики, подчеркивая, акцентируя разные моменты постоянного “кольцевого” взаимодействия, взаимосозидания внутреннего и внешнего, бытия и сознания.
В этом взаимодействии биологическая природа человека участвует как необходимое условие протекания, развертывания внутренних психических процессов. Изменение физиологических параметров, подчеркивает Б.С. Братусь, изменяет и характер протекания психических процессов, что может сказываться на формировании сложных психических образований, включая и личность человека. Нельзя поэтому сколько-нибудь игнорировать биологические особенности, сводить чуть ли не все в характеристике человека к производственным, общественным отношениям, социологизаторскому подходу, которому, по мнению Б. Ф. Ломова, присуща трактовка человека как некоторого сгустка экономики, культуры или социума, начисто лишенного всего биологического, органического, вообще природного. Биологическое, отмечает Б.С.Братусь, составляет необходимое условие, в котором разыгрывается драма психической жизни. Соматическое, психофизиологическое здоровье есть постоянство и оптимум этих условий; болезнь есть большее или меньшее их искажение.
Определяя социальные основы формирования личности, Б.С. Братусь справедливо отталкивается от классического определения личностного значения и критикует традиционно материалистический подход к личности (в том числе, и К. Маркса): “Разумеется, те или иные вещные отношения, вещные цели будут всегда оставаться насущными – отсюда и постоянная проблема приведения их в соответствие с целями невещными. И это соответствие, если мы хотим развития человека именно как человека, может быть только одним – цели невещные должны в конечном счете обусловливать, подчинять цели вещные. Лишь тогда возможно воспитание человека, который мерилом своей ценности считает не меновую полезность, возможность обмена и продажи своих качеств, а свою родовую человеческую сущность, уравнивающую, соединяющую “истинной общественной связью” всех людей. Деятельность такого Человека (справедливо написать это слово с большой буквы), конечно, подразумевает и конкретную “полезность”, материальную отдачу обществу, однако ее никогда нельзя прямо свести к этой пользе, ибо любое дело в конце концов пронизано не вещными, а возвышенными, общечеловеческими идеями”. [Братусь Б.С. К проблеме человека в психологии // Вопросы психологии. 1997, № 5. С. 3 – 19]
Б.С. Братусь отмечает, что качества такой материальной отдачи обычно неизмеримо более высоки, нежели “продажа”, обмен своей внутренней человеческой сути, сопричастности роду – “бессмертной души” – на любые возможные вещные блага – вечную молодость, славу, богатство, власть – в мифах, преданиях и сказках всех народов расценивались как тягчайшее падение человека, его “сделка с дьяволом”.
Таким образом, биологическое, точнее, органическое составляет, в концепции Б.С. Братуся необходимое условие психического развития. Другое важнейшее условие – социальное окружение, мир культуры. Но, из самих по себе условий, предпосылок, сколь бы детально ни изученных, никакое живое развитие невыводимо. Требуется “идти дальше, – писал по этому поводу А. Н. Леонтьев, – и исследовать развитие как процесс “самодвижения”, т. е. исследовать его внутренние движущие отношения, противоречия и взаимопереходы, так что его предпосылки выступают как в нем же трансформирующиеся, его собственные моменты”. [Братусь Б. С. Аномалии личности. М.: Мысль, 1988.] Что же тогда определяет внутреннее движение этого развития, что составляет его движущие противоречия и взаимопереходы?
Ответ Б.С. Братусь ищет в отечественной общепсихологической науке, прежде всего в трудах А. Н. Леонтьева, С. Л. Рубинштейна, А. В. Запорожца, П. Я. Гальперина, Д. Б. Эльконина и др., в теории деятельности. Здесь дан достаточно однозначный ответ: источники движущих противоречий надо искать в системе предметной деятельности субъекта. Однако, отмечает Б.С. Братусь, изучение деятельности отнюдь не прерогатива психологии. Деятельность – важнейший общефилософский объяснительный принцип. Психологию интересует роль деятельности в формировании психического аппарата отражения и в связи с этим ее внутреннее строение и динамика.
Исходным для исследований Б.С. Братуся является понятие “потребность”. Потребность трактуется как требование, нужда, ожидание, стремление к какому-либо недостающему, желаемому предмету, содержание которого может быть самым разным — от необходимости размять энергичным движением затекшее от долгого сидения тело до стремления к познанию и истине.
Предмет потребности, как правило, не может быть достигнут сразу, он дан в сложной, часто препятствующей достижению жизненной среде с присущими ей жесткими условиями и преградами, так что обычно требуется не одно, а целая цепь, система взаимосвязанных действий, направляемых на некоторые промежуточные, опосредующие цели, объединенные задачей этого достижения. В свою очередь каждая цель может быть выполнена разными способами, разными конкретными операциями. Все вместе эти цели, действия, способы, операции и образуют наличный, или, как говорят, операционально-технический, состав деятельности.

Продолжение работы в архиве!