Добро пожаловать,
Гость
|
|
Сверхфразовое единство как единица текста
Сверхфразовое единство как единица текста 8 года 7 мес. тому назад #1446
|
Введение.
В чем заключаются основные цели и задачи настоящего курсового исследования? Прежде чем ответить на этот вопрос, обратим внимание на два важных события лингвистической жизни последних лет. Одним из этих событий стал выход в свет давно ожидавшейся книги ПА. Золотовой, Н.К. Онипенко и М.Ю. Сидоровой «Коммуникативная грамматика русского языка» (Золотова... 1998), которая продолжает линию исследований, начатую Г.А. Золотовой три десятилетия назад (в триаде «Очерк функционального синтаксиса русского языка» – «Коммуникативные аспекты русского синтаксиса» – «Коммуникативная грамматика русского языка» последняя работа может рассматриваться и как завершающая). Второе событие – появление книги Б.М. Гаспарова «Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования» (Гаспаров 1996). Симптоматично, что если первая книга издана Московским государственным университетом под эгидой Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, то вторая – еще совсем молодым, но уже авторитетным издательством «Новое литературное обозрение». Первая – коллективное обобщение опыта целого направления отечественной лингвистики, вторая – попытка нащупать совершенно новые пути, наметить новое направление осмысления языка в онтологическом плане. Читателю, знакомому с этими работами, обращение к ним в данном контексте может показаться неожиданным, поскольку ни первая, ни вторая не являются исследованиями, посвященными проблеме текста монографически: имея фундаментальный характер, они представляют собой генерализованные описания языка в целом. Именно поэтому обе книга являются крупными событиями, своеобразными вехами, дающими новые точки отсчета. В то же время в них отчетливо выражены наиболее популярные тенденции, имеющие прямое отношение и к проблематике лингвистического изучения текста. Как же авторы названных книг понимают категорию текста? Создатели «Коммуникативной грамматики» рассматривают в качестве «текста» фактически любую осмысленную и грамматически правильную словесную последовательность рангом от предложения и выше. Б.М.Гаспаров пытается противопоставить текст языку, находя принципы их внутренней, организации противоположными, хотя оказывается не вполне последователен. Ни то, ни другое не представляется удовлетворительным, если стремиться к осмыслению проблемы именно текста с лингвистических позиций. Этот вывод заключается в констатации неудовлетворительного положения дел в той части современной отечественной лингвистики, которая связана с проблематикой лингвистической организации текста. Как и четверть века назад, отсутствует даже подобие терминологической строгости в употреблении слова «текст», границы понятия предельно размыты, а проблема текстообразования (не в аспекте порождения, а в аспекте грамматики текста) либо вообще не ставится – так, из концепции Б.М. Гаспарова невозможно понять, каким же образом возникает текст, – либо сводится к описанию темарематических взаимодействий между высказываниями и рематической доминанты текстового фрагмента, как это сделано в «Коммуникативной грамматике». Но при этом апелляция к самой категории «текст» не просто частотна в обеих книгах, но своеобразно венчает каждую из них. Неразработанность теории русского текстообразования, с одной стороны, и то прочное место, которое занимает категория текста и в современных лингвистических исследованиях, и в практике преподавания отечественной словесности в высшей, средней и даже начальной школе, с другой стороны, определяют актуальность настоящего курсового исследования. Из сказанного вытекают две наши главные цели. Первая из них: попытка выстроить систематическое описание основ русского текстообразования, предполагающая решение следующих задач: 1) выработка представления о строевой единице текста (единице текстообразования); 2) выявление состава таких единиц и системных отношений между ними; 3) развернутая характеристика каждой единицы. Однако для реализации этой цели необходимо, прежде всего, 4) сформировать такое представление о тексте, которое основывается не на сходствах его с традиционными объектами лингвистического описания, а на его отличительных, дистинктивных признаках. Главным, опорным положением в этом случае является тезис об особой природе и особом статусе текста как такового, исключающих его сведение как к фактам языка, так и к фактам речи или речевой деятельности. Краткий обзор двух концепций, в значительной мере отражающих отношение современной лингвистики к этой проблеме, свидетельствует о том, что эта задача отнюдь не надуманна и нисколько не устарела. По этим причинам необходимо уделить внимание: 5) осмыслению самой категории текста в ее соотнесении с категориями, с одной стороны, языкового знака, с другой – дискурса, категории, все более явно претендующей на статус некоего родового понятия, охватывающего и текст, и речевые произведения любого формата, и чуть ли не стремящейся подменить понятия речевой деятельности, коммуникации, мышления.[1] Важное место при этом занимает 6) характеристика специфики смысловой структуры текста. В связи с последней проблемой рассматривается вопрос о соотнесенности часто смешиваемых категорий текста и произведения. В то же время, разумеется, не ставится задача раз и навсегда «разобраться» с категорией текста и дать ей твердую дефиницию; очевидно, что это невозможно, как невозможно дать определение понятию «стиль» и целому ряду подобных (К.А.Долинин). Решение задач (1–3) приводит к формированию понятия нормы русского текстообразования, что, в свою очередь, позволяет поставить вопрос о применении положений теории текстообразования к обучению русской текстовой компетенции как русских школьников, так и иностранных учащихся. Вторая цель курсового исследования – соотнесение основ русского текстообразования с категорией художественного текста. Ключевым, определяющим характер и последовательность изложения здесь является вопрос о мере применимости общих положений теории текстообразования к столь «капризному» объекту, каков текст художественного произведения, вроде бы не приемлющий никаких строгих нормативных ограничений. Выдвигается предположение о том, что теория текстообразования дает исследователю инструмент эффективного анализа структуры художественного текста – понятие сверхфразового уровня организации текста, органичным образом связывающее теорию текстообразования с основополагающими категориями художественного произведения (сюжет, фабула, композиция и др.). Главной задачей в данном случае является выработка понятия сверхфразового уровня организации (художественного) текста. Основные контуры этого понятия выявляются в процессе краткого анализа текстов рассказа В.В.Набокова «Возвращение Чорба»; частичное применение понятия и открываемые при этом возможности иллюстрируются разбором рассказов «Холодная осень» И.А.Бунина и «Страж» В.С.Маканина. Поскольку понятие сверхфразового уровня организации художественного текста связано с основополагающими категориями эпического произведения, особую задачу курсовой работы составило выявление параметров указанной связи. Однако закономерно предположить, что действенность и объяснительная сила положений теории текстообразования варьирует в зависимости от типа художественного текста: интуитивно кажется очевидным, что классический русский повествовательный текст середины XIX века (где, впрочем, при детальном рассмотрении также обнаруживаются разные тенденции) резко отличается от текста авангардного, модернистского, постмодернистского типа. 1. Понятие сверхфразового единства. В структуре языковой семантики выделяются две взаимосвязанные составляющие целостных значений языковых единиц – грамматические и лексические значения. Объединяясь на верхнем уровне, они образуют семантическую сеть, элементы которой соответствуют лексическим значениям, связи между ними отражают смысловые взаимосвязи, а грамматические значения определяют характер связей. Анализ языкового сообщения, представляющего собой связный текст, реализуется как динамический процесс его отображения на семантическую сеть, в ходе которого обе компоненты значений языковых единиц актуализируют соответствующие элементы и связи в семантической сети.[2] В ходе этого реализуется глубинной синтаксическое членение текста на сверхфазовые единства (СФЕ) с формированием тематической иерархией. В основу метода представления языковых знаний положена идея, что все составляющие элементы могут быть выделены на основе статистического анализа множества текстов, при этом связи между понятиями семантической сети могут быть установлены по их совместной встречаемости в рамках структурных единиц текста, в простейшем случае – предложений. СФЕ – сверхфразовое единство – сложное структурное единство, состоящее более чем из одного самостоятельного предложения, обладающее смысловой целостностью в контексте связной речи и вступающее как часть завершенной коммуникации. Изучение СФЕ проводится в четырех планах: в плане семантики, прагматики, синтактики, функционирования. СФЕ в каком то смысле аналог мысли.[3] Структурно-семантический аспект членения текста рассматривает синтаксис. Для этого он вводит понятие сложного синтаксического целого (ССЦ). Теория ССЦ, в отличие от абзаца, подробно разработана в русском языкознании. Приведём определение ССЦ по Розенталю.[4] Сложное синтаксическое целое - это сочетание нескольких тесно взаимосвязанных по смыслу синтаксически предложений, представляющих более полное по сравнению с отдельным предложением развитие мысли. Сложное синтаксическое целое у разных исследователей также может называться сверхфразовым единством,, прозаической строфой, а когда рассматривается собственно семантический аспект ССЦ - микротемой. Сложность в том, что иногда исследователи не делают должного различия между понятиями абзаца и ССЦ. Например, на это обращает внимание Лосева в статье 1967 года, ссылаясь на работы Р.И.Гальперина, М.С.Сивотиной, Т.И.Сильмана и других: «Если теоретически понятия «абзац» и «сложное синтаксическое целое» и различаются, то практически, при анализе структуры и функции абзацев в текстах они смешиваются». Действительно, в стилистически нейтральном тексте границы абзацев и ССЦ совпадают. Это часто относится к текстам научно-публицистического стиля. В художественном тексте в один абзац может входить только часть ССЦ или наоборот - несколько ССЦ объединено в один абзац. Это может быть обусловлено стилистическими целями: в первом случае абзацы «выражают экспрессию выделения», во втором - «служат для объединения разных событий в одной картине».[5] В более поздней работе «Как строится текст» Лосева всё же связывает напрямую понятия абзаца и ССЦ: «Абзац - это не какая-то особая единица письменной речи, а отрезок текста, выраженный различными синтаксическими единицами (ССЦ, предложением или сочетанием ССЦ». Смысловая интеграция: тема и рема. Агент, представляющий собой распознанное слово, откладывается в памяти до того момента, пока не будет распознано следующее слово. Качественный скачок происходит, когда два агента интегрируются. Это происходит в перцептивно-когнитивной петле ЛСО. Снова в действие вступают просодический, морфологический, синтаксический анализаторы. Теперь анализаторы решают другую задачу: требуется выявить более «важный» элемент из двух. Оба элемента не могут быть одинаково важными. Один из элементов послужит фоном, другой – фигурой. Только при этом условии семантический анализатор сможет корректно выбрать верхнюю, обобщающую категорию, в которой целостный образ чему-то противопоставляется. Менее важный элемент мы традиционно называем темой, или фоном (то, о чем говорится), более важный – ремой, или фигурой (то, что говорится). Тема адресует ту область МТС, которая подвергается модификации; рема определяет тип модификации. Тема активизирует ассоциативный доступ к необходимому агенту или конфигурации агентов в составе МТС, если таковой существует. В противном случае тема создаёт соответствующего агента. Рема указывает, в какие категориальные отношения этот агент следует включить. Взятые вместе, тема и рема управляют фокусом внимания (поскольку внимание есть процесс интеграции деталей). Обычно одной пары слов недостаточно для того, чтобы семантический анализатор смог выбрать подходящую обобщающую категорию. Целостный образ не формируется. В традиционной лингвистической терминологии – отсутствует предикация. В этом случае процесс добавления новых распознанных слов в группу повторяется до тех пор, пока такая категория не будет найдена. Минимальная предикативная единица, способная образовать целостный образ (смысл), называется синтагмой. Этот механизм в целом справедлив и для других, более крупных единиц: интеграции ряда синтагм в предложение, ряда предложений – в сверхфразовое единство, ряда СФЕ – в субтекст, и, наконец, ряда субтекстов – в текст. Подводя итог параграфу, можно сделать два вывода. Во-первых, нужно чётко различать абзац и ССЦ. Как пишет И.Мустейкене: «Это - единицы разного уровня. Они должны изучаться отдельно.» ССЦ - единица собственно синтаксиса. Абзац - единица лингвистики текста. Эти понятия различаются как по содержанию, так и по форме. Во-вторых, следует признать деление текста на ССЦ первостепенным фактором в формировании абзацев. 2. История изучения сверхфразового единства как языкового явления. Проблема текста, его единиц: сложного синтаксического целого (ССЦ), сверхфразового единства (СФЕ), дискурса, высказывания - имеет свою историю. Первые шаги в изучении этого языкового явления, законченного в структурном, композиционном, смысловом отношении, относятся к 20-50-м годам XX века. О термине, называющем единицу текста, впервые задумался акад. А.М.Пешковский. Он писал: «Очевидно, здесь нужно создавать термин для «крупнейшего синтаксического целого», а эти три слова не так легко сжать в короткий и ясный термин». А.М.Пешковский еще не разграничивал сложное целое и абзац, хотя и видел их существенное различие.[6] Термины «крупнейшего синтаксического целого», о котором говорил А.М.Пешковский, были предложены в 50-х годах двумя учеными: русским ученым-профессором Н.С.Поспеловым и украинским ученым-академиком Л.А.Булаховским. Н.С.Поспелов назвал эту единицу «сложным синтаксическим целым» (в сокращении ССЦ), а Л.А.Булаховский дал термин «сверхфразовое единство» (СФЕ).[7] Гипотеза о существовании и структуре этой единицы, ее связности получила дальнейшее развитие в трудах И.А.Фигуровского, В.В.Виноградова, Ю.В.Ванникова, И.Р. Гальперина, Г.Я.Солганика и мн. др. Г.Я.Солганик писал: «В художественном произведении <...> не предложение, а строфа [т.е. ССЦ] является наименьшим художественным целым». В.В.Виноградов называл эту единицу «долгим периодом», В.И.Ставский-«составным синтаксическим целым», Н.Д.Зарубина-«текстом», И.А.Фигуровский-«компонентом целого текста». Однако большинство ученых предпочли термин ССЦ, или СФЕ, или просто «текст». Учеными были разграничены понятия: ССЦ (или СФЕ) и абзац. [8] Исследование единиц текста определило формирование новой отрасли науки о языке, которая получила название «лингвистика текста» или «теория текста» и явилась одним из перспективных направлений в современном языкознании. Единицей текста за рубежом стали довольно часто называть «дискурс» (З.С.Хэррис, А.Греймас и др.), что значит-«диалог», или «связная речь». Однако лингвистика текста в нашей стране сохранила и все прежние термины. Изучение текста (дискурса, ССЦ, СФЕ), высказывания способствовало дальнейшему развитию теории уровнего строения языка и речи, рассмотрению иерархии внешней и внутренней структуры текста, получению новых данных о логико-семантической организации сложных единиц, об их основных (глобальных) текстообразующих категориях, необходимых для смысловой и структурной завершенности наблюдаемых языковых явлений.[9] Анализ единиц текста обратил внимание ученых на речевые акты и их коммуникативное предназначение быть источником «коммуникативной деятельности», речевого общения; он позволил исследователям обнаружить свойства языка реализовать гносеологический и мыслительный процесс. При их изучении ученые смогли связать теорию текста с коммуникативной и функциональной лингвистикой, с теорией информации. Однако изучение теории текста имеет не только научное, но и прикладное значение, так как открывает возможности более основательного обучения родному (и иностранному) языку, учит студентов новым приемам анализа произведений разной функциональной принадлежности, способствует развитию у обучающихся навыков работы с художественным или публицистическим текстом и формированию у них умения самим создавать текст различных стилей и жанров на основании полученных теоретических знаний. 3. Практический анализ сверхфразовой организации текста на примере произведения Набокова «Возвращение Чобра». Сверхфразовая организация текста – это средство транспозиции логической, событийной, мотивной и субъектно-объектной структур текста на синтагматическую ось, состоящее в оформлении компонентов смысла единицами текстообразования при установлении между ними отношений, отображающих названные структуры.[10] Дадим краткую характеристику сверхфразовой организации текста «Возвращения Чорба» по намеченному выше плану: 1) в тексте рассказа преобладают линейно-синтаксические цепи, позволяющие совмещать ключевые мотивы и соединять события в неразрывные цепочки, и сложные синтаксические целые, позволяющие описывать отдельные события в деталях; 2) абзацное членение текста совпадает со сверхфразовым лишь частично; в функциях абзацев довольно явственно просматривается просматривается тенденция к преобладанию интегрирующего начала над делимитационным: в ряде случаев в рамках одного абзаца совмещаются две строевые единицы текста (1-й, 11-й, 14-й абзацы), а кроме того, как можно было видеть из разбора 8-го абзаца, в ряде случаев заключенность фрагмента в один абзац оказывается дополнительным фактором внутреннего единства этого фрагмента; 3) событийная и мотивная структуры соотнесены со сверхфразовой непоследовательно: в тексте чередуются фрагменты, отображающие сразу несколько событий и мотивов в пределах одной сверхфразовой единицы, и фрагменты» состоящие из ряда таких единиц (и оформленных рядом абзацев), но отображающих одно и то же событие, соотнесенное с одним из ведущих мотивов; 4) в соответствии с п. 3, смысловые зоны в тексте представлены неравномерно: то несколькими сверхфразовыми компонентами (например, эпизод «знакомства» Чорба с продажной женщиной и их совместного пребывания в гостинице – до момента, когда она засыпает), то одним (8-й абзац – история «обратного» путешествия Чорба). Можно сказать, что в первом случае наблюдается тяготение к образованию гармоничной единицы более высокого порядка так как в тексте явно вычленен сверхфразовый компонент, играющий роль «предикативного» ССЦ: это 17-й абзац («Так Чорб возвращался к самым истокам своих воспоминаний…»). Однако это не более чем тяготение: наличие полноценного предикативно-релятивного комплекса, здесь констатировать невозможно – уже хотя бы потому, что данное ССЦ играет роль «предикативного» по отношению сразу к двум смысловым блокам: предыдущему (абзацы 8–16) и последующему (абзацы 18–34); 5) в тексте чередуются фрагменты, полностью соответствующие понятию ССЦ, и фрагменты, которые квалифицируются как линейно-синтаксические цепи; в последнем случае В.В.Набоков достигает их предельной смысловой плотности, широко используя импликативные межфразовые связи, что позволяет таким фрагментам не «разваливаться», несмотря на весьма значительный объем и высокую степень политематичности.[11] Некоторые фрагменты, которые начинаются как вполне типичные ССЦ, буквально «на глазах» преобразуются в ЛСЦ – благодаря присутствию плана воспоминаний Чорба, регулярно вводящего в повествование об актуальной ситуации воспоминание о ситуации, имевшей место здесь же около полугода назад: таков, например, 12-й абзац («Пока вносили сундук...»), который поначалу полностью подчинен микротеме «Первые минуты Чорба в знакомом гостиничном номере», но в конце реализует уже совсем другую микротему – «Первая ночь Чорба с женой»; аналогичный, но еще более деструктурирующий, переход от регулярной единицы к иррегулярной можно наблюдать в 14-м абзаце, где происходит не преобразование ССЦ в ЛСЦ с сохранением единых границ сверхфразового компонента, а плавное перетекание от одной единицы к другой с нечетким оформлением границы между ними; Продолжение работы в архиве
Это сообщение имеет вложенный файл..
|
Администратор запретил публиковать записи гостям.
|
Модераторы: Админчик
Время создания страницы: 0.114 секунд